Разнотовский Ефим Васильевич

Сельцо Малевка (совместное владение с сыновьями Кирилы и Семена Леонтьевых.^[8];

Сельцо Куруловка Бородино тож, деревня Бородина Курулова тож. Общего владения цеахвартера Антона Иванова сына Гостева, секретарши Ульяны Филиповой дочери и детей её Ефима, Андрея, Володимира Васильевых детей Рознатовских, гвардии вице ротмистрши Елисаветы Петровой дочери Истяленьевой^[9]

Выделенная часть из сельца Китаевскаго, принадлежащая к сельцу Малевки^[3].

Отхожая часть земли сельца Малевки, Тульский у., Тульская губ., принадлежащая к сельцу Малевки. Совладельцы: секретарша вдова Разнатовская Ульяна Филипповна и дети ее артиллерии капитан Разнотовский Андрей Васильевич, прапорщик Разнотовский Владимир Васильевич.^[1]

"РОЗНОТОВСКИЙ (Разнотовский, Разнатовский) Ефим Васильевич [1737—1792]. Происходил из мелкопоместных дворян Тульской губ. Его дед Леонтий Михайлович и отец Василий Леонтьевич служили секретарями в Тульской провинц. канцелярии (РГАДА, ф. 286, № 255, л. 49; № 120, л. 390). Брат А. В. Рознотовского. Службу Р. начал титул. юнкером в 1753 (РГАДА, ф. 248, № 6304, л. 256) и тогда, по-видимому, приобрел некоторые познания во фр. языке и юриспруденции. Не исключено, что некоторое время он посещал Акад. гимназию. В кон. 1750-х гг. Р. находился у канцелярских дел в Туле, где 28 мая 1756 был произведен кол. секретарем. Вскоре «за непредставление по должности его о непорядках бывшего в Туле воеводы Строева» он оказался под следствием и был оштрафован. В нач. 1760-х гг. Р. в Петербурге, служит в Юстиц-коллегии, а затем в СПб. губ. канцелярии, где «имеет смотрение над денежной казной» (РГАДА, ф. 286, № 532, л. 697). 16 дек. 1765 состоялся указ о переводе его в Комиссию о коммерции на «секретарскую вакансию». В 1767 Р. — депутат Комиссии нового Уложения от Переяслав-ля-Залесского. Во второй пол. 1760-х гг. он сблизился с известными землевладельцами А. и И. Баташовыми. Зная о его тяжелом материальном положении, Баташовы использовали Р. в качестве подставного лица, наделенного дворянскими привилегиями, для покупки к своим заводам земли и крепостных крестьян. С 1768 Р. одновременно с секретарской должностью выполнял в Комиссии некоторые обязанности директора. Однако, когда в марте 1773 за «свою к делам канцелярским прилежность и наипаче к коммерческим способность» он был представлен к награждению чином надв. советника и назначению директором, Сенат ответил отказом (РГАДА, ф. 248, кн. 6304, л. 256). Причиной отказа, видимо, было следствие, которое велось в окт. 1771 Тайной канцелярией по обвинению купца С. Б. Струговщикова и Р. в религиозном вольнодумстве (РГАДА, ф. 7, № 2320). Из материалов следствия видно, что по заказу Струговщикова Р. переводил запрещенные и направленные «противу христианского закона» книги. В числе переведенных им книг были известные антиклерикальные произведения Вольтера: «Обед у графа Буленвилье», «Разговор честного человека с монахом», «Философский словарь», частично переведенный под назв. «Рассуждения по алфабету», и антихристианский памфлет «Изгнание иезуитов из Китая»^[15]. Р. принадлежат также переводы с фр. атеистического сочинения П. Гольбаха «Разоблаченное христианство» (именовалось в показаниях Струговщикова и Р. как «Раскрытая завеса христианства»), всего лишь за год до того сожженного в Париже, и сочинения писателя эпохи Просвещения Ш. Борда «Катекюмен, или Оглашенный», содержавшего резкую критику Евангелия. Оригиналы фр. книг для перевода Р. приобретал у петербургского книгопродавца И. Я. Вейтбрехта. Во время следствия Р. успел сжечь все имевшиеся у него «белые и черные манускрипты»; экземпляры же, отобранные у Струговщикова, было приказано «в Тайной канцелярии сжечь». Екатерина II лично ознакомилась с материалами следствия и внесла свои поправки в составленное генерал-прокурором А. А. Вяземским «заключение», по которому Р. подвергался духовному наказанию; под страхом смертной казни ему было запрещено разглашать сведения о предъявленных ему обвинениях. Дело Струговщикова и Р. послужило поводом для одного из первых цензурных законов, не разрешавшего ввоз в Россию «всякого звания развращающих закон христианства книг». Деятельность Р. несомненно способствовала проникновению «письменного» Вольтера в среду разночинной интеллигенции. Надо полагать, что религиозное вольнодумство твердо укрепилось в сознании Р.; позже, по выходе в отставку (1787), он издал ряд своих переводов, в т. ч. такие как «История сокращенная о смерти Жана Каласа...» Вольтера (1788), куда помимо первых двух глав «Трактата о веротерпимости» вошли «Заключение о казни Жана Каласа», свидетельства и обращения, составленные Вольтером от имени вдовы погибшего и ее сыновей, письма Вольтера к Ж.-Л. Д’Аламберу и Э. де Бомону и др. материалы, относящиеся к этому процессу. В предисловии переводчик объяснял, что он «всевозможнейше старался соблюсти только смысл знаменитого оного автора в сим приключении» и сделать перевод «верный и вразумительный для пользы своих соотчичей». Р. «воздавал хвалу» творцу переводимого сочинения, а также «всем сострадательным сердцам» и, в частности, «блаженного века нашего мудрым монархам». Это был призыв к терпимости, к которому, несомненно, множество поводов давала и рус. действительность. В 1792 в типографии И.-К. Шнора был издан перевод Р. «Письма персидские...» Ш. Монтескье. На тит. листе был помещен гравированный резцом портрет Монтескье, выполненный И.-Х. Набгольцем. Р. был женат на Татьяне Петровне Резвой. Переписка Р. с братьями Баташовыми хранится в Гос. архиве Владимирской обл. (ф. 934). Лит.: Языков Д. Д. Вольтер в рус. лит. М., 1902; Чернопятов В. И. Тульский родословец. М., 1909. Ч. 1; Б. М. [Модзалевский Б. Л.] Рознотовский Е. В. // Рус. биогр. словарь. Т. «Рейтерн — Рольцберг» (1913); Вопр. истории религии и атеизма: Сб. статей. М., 1955. Т. 3; Коган Ю. Я. Очерки по истории рус. атеистической мысли XVIII в. М., 1962; Павленко Н. И. История металлургии в России XVIII в. М., 1962; Штранге. Демокр. интеллигенция (1965); Заборов (1978). С. Р. Долгова"[1]