Основные исследовательские направления

Материал из Проект Дворяне - Вики

1. Woman’s Honour, or a Flying Pig: Everyday Life of Noblewomen in the Eighteenth-century Russian Provinces (Женская честь, или История с поросенком: Повседневная жизни дворянки в русской провинции XVIII в.)

Разработка данного направления началась с находки О.Е. Глаголевой неопубликованного архивного материала^[1] о судебном следствии по делу "о бесчестье поросенком" орловской помещицы Ульяны Псищевой, начавшемся в 1764 г. и продолжавшемся почти 30 лет. Оскорбление произошло во время вечеринки местных дворян у родственника Ульяны, в результате ссоры мужа Ульяны с его двоюродным братом. Последний, не сумев вызвать своего противника на драку, бросил в его жену поросенком и тем ее "обесчестил на глазах у всей компании". Попытка разобраться в том, что послужило причиной оскорбления, почему Ульяна била челом о бесчестье и почему разбирательство длилось так долго, потребовала исследовать не только историю семьи Псищевых и их гендерные, экономические и прочие взаимоотношения, но и их связи с людьми, на глазах которых произошло оскорбление, социальный статус семьи в местном дворянском обществе, отношения с местной администрацией и пр., т.е. рассмотреть "историю с поросенком" в контексте локальной истории, истории орловского провинциального дворянства и провинциальной истории в целом. В результате в рамках данного направления выявились проблемы, требующие внимательного исследования:

• Дворянская честь и бесчестье в России XVIII в.;

• Положение женщины по русскому законодательсву, ее статус в семье и в обществе, провинциальном в том числе;

• Орловское дворянское сословие, его образовательный уровень и культура;

• Положение семьи Псищевых в местном дворянском обществе;

• Функционирование дворянской чести в провинциальных дворянских сообществах;

• Генеральное межевание и "дворянские" конфликты;

• Орловские дворяне и Уложенная Комиссия 1767-1768 гг.;

• Общесословные и региональные интересы по их отражению в наказах орловского дворянства в Уложенную Комиссию;

• Местная администрация, ее отношения с местным дворянским обществом и верховной властью;

• Особенности местного судопроизводства;

• Реформы Екатерины II и их влияние на изменение жизни дворян Орловской губ.;

• Изменение понятия "дворянская честь" и его влияние на складывание дворянского общества в конце XVIII в.

2. Реконструкция локальных дворянских сообществ Орловской, Тульской и Московской губерний 1760х-1770х гг.

Для выяснения значимости "бесчестья" орловской помещицы в глазах местного дворянства потребовалось предпринять попытку реконструкции локального дворянского сообщества. Были выявлены ближайшие соседи Псищевых, владельцы соседних имений, дворяне, с которыми семья находилась в родственных, дружеских, экономических и прочих отношениях. Исследование форм социального взаимодействия дворян в данном географическом ареале выдвинуло необходимость теоретического осмысления проблем, связанных с социальной жизнью дворян в провинции: что объединяло или разъединяло представителей местного дворянства; можно ли применять к дворянским объединениям, начавшим складываться в провинции после Манифеста 1762 г., выражение "дворянское общество" в том смысле, в котором мы его употребляем применительно к XIX в.; существовали ли заметные различия в образе жизни и социального взаимодействия в дворянской среде в столицах и в провинции; можно ли применительно к 1760м-1770м гг. говорить о наличии у дворян единых сословных интересов и т.п. Как показали предварительные исследования, теоретическое осмысление данных проблем возможно лишь в контексте сравнительного анализа, что потребовало, в свою очередь, привлечения материалов о дворянских сообществах других регионов, в частности, Тульской и Московской губ. В условиях отсутствия законодательно закрепленных принципов формирования дворянских сообществ (существовавших после Жалованной грамоты дворянству 1785 г.) можно предположить, что в 1760е-1770е гг. локальные дворянские сообщества складывались достаточно произвольно, по наличию проживания в данной местности дворян и по их личным связям и пристрастиям. Прохождение военной службы в одном полку и участие в военных походах Семилетней войны могли играть положительную роль в складывании взаимоотношений между дворянами одного уезда. Совместная служба в уездных канцеляриях могла служить основой контактов между дворянами, построенных на совершенно других началах и интересах. Выявление подобных связей может дать интересную картину формирования локальных дворянских сообществ, а сопоставительный анализ процессов, происходивших в соседних регионах, поможет выявить их характерные черты. Для реконструкции локальных дворянских сообществ представляется полезным выявление персонального состав дворянства, жившего в 1760е-1770е гг. на территории Орловской, Тульской и Московской губерний. Для этого нами будут предприняты следующие исследовательские шаги:

• Выявление дворян – помещиков указанных губерний, вышедших в отставку после 1762 г.;

• Выявление дворян на службе в местных административных канцеляриях;

• Выявление реально проживавших в уездах и наиболее активных дворян, принявших участие в составлении дворянских наказов Уложенной комиссии от трех губерний в 1767-1768 гг. (по подписям дворян под наказами);

• Выявление персонального состава локальных сообществ дворянства по материалам Генерального межевания, третьей ревизии, фондов дворянских депутатских собраний, личных фондов дворян и т.д.

3. Провинциальное дворянство и Уложенная Комиссия 1767-1768 гг.

Первым формальным объединением дворян для решения общих задач, выдвинутых перед ними правительством в 1766 г., стало их участие в собраниях, созываемых для выборов депутатов в Уложенную Комиссию, и в написании наказов. Как показало изучение подписей под дворянскими наказами из уездов, большинство подписавшихся составляли дворяне, вышедшие в отставку или служившие по должностям в данном уезде, и, что чрезвычайно важно для нас, реально проживавшие в тот момент в данной местности. То были, одновременно, и наиболее активные дворяне, стремившиеся к участию в жизни местного дворянского сообщества. Совместное обсуждение проблем, общих для дворян, проживавших в данной местности, могло способствовать возникновению новых внутрисословных интересов и связей. Зафиксированные в наказах мнения провинциальных дворян позволяют "услышать" их голос и проследить, по выражению Грегори Фриза, "как этот голос ... звучал гармонично – или вступал в противоречие – с голосами других".^[2]

Наказы провинциального дворянства, однако, никогда не подвергались анализу в рамках локальной истории. Их издание малым тиражом в разрозненных томах Сбор¬ника Императорского Русского Исторического Общества (далее: СИРИО, 1867-1917)^[3] предопределило их отсутствие в большинстве региональных библиотек России и редкое обращение к ним историков. Если в общих работах по истории России XVIII в. наказы хотя бы упоминаются,^[4] то в публикациях по истории русской провинции этот источник практически не используется.^[5] Работы Dukes и Augustine, посвященные наказам, так же как и недавняя монография об имущественных правах дворянства в России периода империализма,^[6] трактуют дворянство как единую социальную общность, с общими корпоративными интересами, отразившимися в наказах. Однако реалии жизни, интересы, жизненный опыт и проблемы ежедневного существования значительно отличались у дворянской элиты, проводившей большую часть жизни в Петербурге и Москве, и небогатых дворян, постоянно живших в провинции или вернувшихся туда после государственной службы. Более того, жизненный опыт и устремления провинциального дворянства существенно различались в зависимости от разнообразных социально-экономических, культурных и других факторов, обусловливавших своеобразие различных регионов страны. Изучение наказов дворян Орловской, Тульской и Московской губ. позволит выявить важные стороны частной и общественной жизни конкретных локальных дворянских сообществ, влияния местных условий на формирование менталитета и корпоративных интересов провинциального дворянства.

В то же время, наказы дворянства Уложенной комисии 1767-1768 гг. отражают первое в истории страны публичное обсуждение основ государственного устройства и управления. Изучение наказов провинциального дворянства Уложенной Комиссии, участия их депутатов в работе Комиссии позволит получить сведения о политической и правовой грамотности провинциальных дворян, о близости их интересов общесословным и общегосударственным интересам, выявить особенности мировосприятия, ценностной системы, интеллектуальной культуры русского провинциального дворянства, равно как и его конкретных социальных и экономических нужд, представлений о собственном месте в жизни общества. Особое место должна занять проблема дворянского самоуправления, складывания гражданского общества. Следует учитывать, что в XVIII в. гражданское общество не понималось как общество полного юридического равенства и свободы индивидов и не противопоставлялось обществу сословных и корпоративных привилегий. Анализ наказов провинциальных дворян с точки зрения выдвижения ими требований расширения их сословных привилегий, гарантий правового характера поможет увидеть, существовали ли в провинции основы для возникновения элементов гражданского общества. Таким образом, при рассмотрении проблемы участия провинциального дворянства в работе Уложенной Комиссии 1767-1768 гг. предполагается провести исследования по следующим направлениям:

• Текстологический анализ наказов провинциального дворянства Орловской, Тульской и Московской губерний отдельно по регионам в контексте особенностей регионального развития и авторского состава их составителей для выявления отражения в наказах региональных особенностей; влияния региональных особенностей на формирование наказов; влияния персонального состава локальных дворянских сообществ на отражение их интересов и потребностей в наказах;

• Сравнительный анализ наказов дворянства трех регионов между собой и наказов дворянства Санкт-Петербурга и Москвы для выявления специфики наказов провинциального дворянства в отличие от дворянства столичного;

• Изучение участия депутатов от дворянства указанных губерний в деятельности Уложенной Комиссии;

• Исследование отражения в наказах провинциального дворянства проблем дворянского самоуправления, складывания гражданского общества;

• Анализ отражения в наказах провинциального дворянства Орловской, Тульской и Московской губ. процессов "культурного трансфера" и влияния идей европейского Просвещения на мировоззрение провинциальных дворян.

Низкая доступность наказов широкому кругу исследователей и вытекающая из этого его слабая востребованность как исторического источника по истории России XVIII в. выдвигают настойчивую необходимость переиздания наказов. В целях выяснения полноты издания наказов дворян Орловской, Тульской и Московской провинций в «Сборниках Русского исторического общества» необходимо провести археографическую сверку опубликованных текстов с архивными оригиналами, хранящимися в коллекциях Уложенной Комиссии. Выявленные разночтения и купюры будут отражены в научном переиздании дворянских наказов Орловской и Тульской губерний, планируемом в рамках проекта.

4. Провинциальное дворянство и власть

Усиление вмешательства государства во все сферы жизни в результате реформ первой пол. XVIII в. предопределило создание весьма обширной бюрократической системы, препятствующей развитию дворянского самоуправления.^[7] В условиях обязательной службы отсутствие на местах дворян дееспособного возраста делало развитие дворянского самоуправления невозможным и фактически. Манифест 1762 г. и введение штатов 1763 г. (с установлением обязательной зарплаты канцелярским служащим) обеспечили приток свежих сил в бюрократический аппарат государства, переместив в первые годы реализации Манифеста почти треть отставленных военных в провинциальные канцелярии.^[8] Сравнительный анализ списков местных чиновников за 1750е-1780е гг. позволит увидеть вхождение местных дворян в локальные структуры власти, проследить складывание дворянских "канцелярских династий", выявить факторы, влиявшие на выбор провинциальным дворянством карьеры в бюрократическом аппарате. Это даст, в свою очередь, возможность проанализировать, насколько реальным было участие местной администрации в делах локальных дворянских сообществ и, наоборот, провинциального дворянства в местной администрации. Есть основания предполагать, что изучение службы провинциальных дворян в высших эшелонах власти как на местах, так и в центральных учреждениях, даст возможность проанализировать факторы, влиявшие на реализацию политики государства в провинции, позволит увидеть, насколько провинциальная администрация была озабочена местными проблемами и имело ли провинциальное дворянство голос в решении общегосударственных проблем. Таким образом, представляется целесообразным рассмотреть следующие аспекты данной темы:

• Местная администрация, ее включенность в локальные дворянские сообщества;

• Взаимоотношения местной и центральных властей;

• Взаимоотношения властных структур и локальных дворянских сообществ в свете возникновения элементов гражданского общества в провинции.

5. "Провинциальный образ жизни"

Социально-экономические реформы, предпринятые правительством с начала XVIII в., к середине столетия сыграли значительную роль в модернизации страны, развитии образования и культуры в целом. Однако процессы, благотворно проявлявшиеся на макроуровне, нередко не имели места или утрачивали "положительный" вектор на микроуровне, в жизни конкретных людей. Так, внимательное "прочтение" жизни трех провинциальных дворянок XVIII в. убеждает в том, что Просвещение порой приносило с собой "горькие плоды", разрушая традиционный образ жизни и ставя перед людьми задачи, к решению которых они не были готовы.^[9] Понятие родовой чести, цементировавшее дворянские сообщества в XVII в. (по исследованиям Коллманн^[10]), совершенно перестало работать в этом смысле к сер. XVIII в. вследствие раздиравших большие семьи наследственных тяжб, возникших в результате изменений в законодательстве за 1 пол. XVIII в. Организация частной жизни дворян тоже претерпевала существенные изменения после 1762 г. Если в конце XVII в. городовое дворянство составляло около четверти всего дворянства,^[11] то во второй пол. XVIII в. провинциальные дворяне, проживавшие в городах, составляли незначательный процент.^[12] На первый план в организации дворянского быта в провинции выходит дворянская усадьба как единица социально-экономического устройства, одновременно "претенд[уя] на то, чтобы быть пространством культуры, но в естественном, природном ланшафте".^[13] Таким образом, "провинциальный образ жизни" дворянства приобретает новые специфические черты, выявление которых предполагается предпринять на основе анализа следующих аспектов существования дворян Орловской, Тульской и Московской губерний в 1760е-1770е гг.:

• Влияние экономической модернизации страны на состояние и развитие регионов;

• Материальное положение и социальный статус провинциального дворянства;

• Усадебный быт, взаимоотношения помещика с крестьянами и дворовыми, гендерные отношения в усадьбе (в том числе, роль внебрачных связей);

• Конфликты и тяжбы дворян, их влияние на внутрисемейные отношения и складывание локальных дворянских сообществ;

• "Провинциальный образ жизни" как отражение правового сознания, правовой культуры, ментальности и морального облика провинциального дворянства.

6. "Культурный облик" дворян Орловской, Тульской и Московской губ.

Н.Д. Чечулин, первый внимательный исследователь русской провинции, страстно критиковал необоснованный и односторонний, по его мнению, взгляд на XVIII столетие как на время «поразительного невежества и замечательно низкого уровня нравственности» и видел причину столь негативной оценки в отображении в изучаемых источниках случаев чрезвычайных, из ряда вон выходящих и потому заслуживших особое внимание современников.^[14] До сих пор, однако, Салтычихи, Скотинины и Митрофанушки представляются некоторым исследователям типичными представителями русского дворянства, а особенности провинциального образа жизни, осмеянные в комедиях Фонвизина и сатирах Новикова, принимаются за изображение жизни реальной. Между тем, в Тульской губернии, например, в XVIII и первой пол. XIX вв. проживало около 200 писателей и ученых, оставивших свой след в развитии культуры края и России в целом публикациями научных или художественных произведений, написанием пьес для театров или изданием книг и журналов.^[15] Именно Тульская, Орловская и Московская губернии стали местом рождения таких великих русских писателей, поэтов и мыслителей, как Жуковский, Толстой, Тургенев, Лесков, Бунин, Хомяков, Грановский и многих других. Среда местного провинциального дворянства стала местом их духовного становления, питательной средой, откуда они черпали вдохновение. Это было бы невозможно при совершенном невежестве провинциального дворянства. Для уточнения характеристик образовательного уровня и культурных запросов провинциального дворянства, а также для выяснения его включенности в процесс "культурных трансферов" и готовности к усвоению идей западного Просвещения, необходимо внимательно изучить следующие вопросы:

• Образовательный уровень дворянства и учебные заведения в провинции;

• Читательские интересы и роль книги в провинции;

• Роль театра и других искусств; досуг в провинции;

• Роль европейского Просвещения в формировании интеллектуальных интересов и изменении образа жизни русских провинциальных дворян; "культурные трансферы";

• Роль путешествий в адаптации провинциальным дворянством новых идей, культуры и "передового" образа жизни.

7. "Провинциализм" и самоидентификация провинциального дворянства.

Есть основания предполагать, что внимательное исследование вышеперечисленных тем и проблем даст, на заключительном этапе проекта, достаточно оснований для теоретического осмысления и уточнения проблемы провинциализма и самоидентификации русского провинциального дворянства. Как подчеркивал Марк Куглер относительно европейской истории, "природа провинциализма еще совершенно не прояснена".^[16] Это в полной мере относится к истории русской провинции, которая до сих пор так и не стала предметом серьезного анализа ни с точки зрения теории исторической науки, ни в аспекте локальной истории. Обширные комплексы материалов региональных архивов остаются в значительной степени неизученными, и современные модели социального и культурного образа провинциального дворянства во многом строятся на основе традиционных стереотипов. В результате в русском сознании стереотип "провинциала" и "провинциальности" приобрел скорее черты социально-психологические, нежели географические. Изучение истории русской провинции в контексте локальной истории даст возможность по-новому взглянуть на такие дихотомии, обычно ассоциируемые с проблемой провинциализма, как "столица – провинция", "просвещение – невежественная глушь" и т.п. Разработки в рамках предлагаемого проекта, проведенные на базе обширного комплекса малоизученных источников, позволят существенно расширить наши представления о жизни в русской провинции в XVIII в., представить конкретное сообщество провинциальных жителей с их вполне реальными проблемами, переживаниями и жизненным опытом, т.е. за сухими фактами исторического процесса увидеть живых людей.

Кроме того, сравнение процессов, происходивших в XVIII в. в локальных дворянских сообществах в русской провинции, с подобными процессами в Европе и других точках земного шара, могло бы дать интересную информацию для теоретического осмысления проблем провинциализма в русской истории. В частности, например, недавние исследования проблем складывания общества в Новом Свете убедительно показали, что "выковывание (forging) провинциальной идентичности" американских колонистов между 1680 и 1760 гг. имело результатом их "процветание и уверенность в себе" ("prosperity, self-confidence, and assertiveness") и как следствие - возникновение взгляда американских "провинциалов" на себя как на "моральный центр и наиболее динамичный сектор Британского мира".^[17] Подобные процессы, похоже, никогда не имели места в русской провинции. Исследования в рамках данного проекта позволят, возможно, приблизиться к пониманию того, почему самоидентификация русского провинциального дворянства пошла по другому пути и понятие "провинциализм" приобрело в России почти диаметрально противоположный смысл. Это поможет углубить наше понимание процессов формирования русского дворянства, складывания русского национального сознания и проблем взаимооотношений центра и регионов, столь актуальных и сегодня.

Примечания

1. ↑ Государственный архив Орловской области, ф. 19, оп. 1, д. 3.
2. ↑ Gregory L. Freeze, From Supplication to Revolution. A Documentary Social History of Imperial Russia. Oxford University Press, 1988, p. vii-viii.
3. ↑ Факсимильное переиздание наказов, осуществленное KRAUS REPRINT: A Division of KRAUS-THOMSON ORGANIZATION LIMITED, Nendeln/Liechtenstein в 1970-х гг., имело также небольшой тираж.
4. ↑ Boris N. Mironov with Ben Eklof, The Social History of Imperial Russia, 1700-1917. Vols 1-2, Westview Press, Oxford, 2000; А. Каменский. Российская Империя в XVIII веке: Традиции и модернизации. М., 1999; его же, Под сенью Екатерины – вторая половина XVIII в. Л., 1992; Isabel de Madariaga, Russia in the ge of Catherine the Great. Yale University Press, 1981; etc.
5. ↑ Так, работа по истории дворянства Орловской губ. совсем не упоминает наказы: М.И. Лавитская, Орловское потомственное дворянство. Орел, 2005.
6. ↑ Paul Dukes, Catherine the Great and the Russian Nobility. A Study Based on the Materials of the Legislative Commission of 1767. Cambridge, at the University Press, 1967; Wilson R. Augustine, "Notes Toward a Portrait of the Eighteenth-Century Russian Nobility," Canadian Slavic Studies, VI, 3 (Fall 1970), 373-425; Lee A. Ferrow, Between Clan and Crown: The Struggle to Define Noble Property Rights in Imperial Russia. Newark, 2004.
7. ↑ Л.Ф. Писарькова. Государственное управление России с конца XVII до конца XVIII в. Эволюция бюрократической системы. М., 2007, с. 536.
8. ↑ Фаизова, с. 127.
9. ↑ О.Е. Глаголева, "Горькие плоды просвещения: Три женских портрета XVIII века".//Социальная история. Женская и гендерная история. Ежегодник 2003 (М., РОССПЕН, 2003), с. 300-323.
10. ↑ Nancy Shields Kollmann, By Honor Bound: State and Society in Early Modern Russia. Cornell University Press, 1999.
11. ↑ С.В. Черников, "Провинциальное дворянство как источник обновления столичного: «социальная мобильность» в среде служилого класса (XVII - первая четверть XVIII вв.)", заявка на участие в конференции Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII в., ГИИМ 2009.
12. ↑ Как показывают исследования по другим регионам, влияние дворянства на формирование городского социального пространства даже в конце XVIII в. было ничтожным, выражаясь, прежде всего, в создании не богатых жилых домов или городских усадеб, а "рабочих мест" для дворян – служащих местных канцелярий - домов губернатора и вице-губернатора, зданий губернского правления и присутствия, казенной палаты, полиции, тюрьмы, работного дома, почтамта и т.п. См. Жеребятьев Д.И., Канищев В.В., Кончаков Р.Б. Место дворянства в формировании городского социального пространства (по материалам Тамбова конца XVIII в.), доклад, представленный для участия в конференции Дворянство, власть и общество в провинциальной России XVIII в., ГИИМ 2009.
13. ↑ Е.Дмитриева и О.Купцова. Жизнь усадебного мифа: Утраченный и обретенный рай. М., 2002, с. 16.
14. ↑ Н. Чечулин. Русское провинциальное общество во второй половине XVIII века. Исторический очерк. СПб., 1889, с. 3.
15. ↑ О.Е. Глаголева, Русская провинциальная старина. Очерки культуры и быта Тульской губернии в XVIII – первой пол. XIX вв. Тула, 1993, с. 163-186.
16. ↑ Michael Kugler, "Provincial Intellectuals: Identity, Patriotism, and Enlightened Peripheries," The Eighteenth Century: Theory and Interpretation 37, 2 (Summer 1996).
17. ↑ N. Landsman, From Colonials to Provincials: American Thought and Culture, 1680-1760, Cornell University Press, 1997.