Загряжский Артемий Григорьевич

169/120. Артемий Григорьевич Загряжский, Генерал-Аншеф, родился в 1674 (1675) году, скончался в 1754 году. Сначала служил в жильцах, а в 1696 году «из житья» записан в службу при боярине Алексее Семеновиче Шеине есаулом. В этом звании участвовал в Азовских походах и был в 1696 и 1697 годах «при взятии и строении Азова». В 1700 году «написан в генеральство Адама Адамовича Вейде в учение, а из учения, рассмотрением его, Генерала Вейде, пожалован в Поручики» и назначен в Пехотный полк Ивана Вилимовича фон-Делдина. 19 ноября 1700 года в сражении под Нарвою ранен, «в трех местах голова прорублена». В 1701 году взят в адъютанты к Генерал-Фельдмаршалу Шереметеву и «был на баталии под Ерест-мызою (Эрестфером) со шведским Генерал-Майором Шлиппенбахом, при атаке города Алистера, в партиях под Ревелем и Юрьевым (Дерптом)». В 1702 году «на акции под Ряпиною мызою» ранен в ногу шпагою, был на штурме при взятии Нотебурга (Шлиссельбурга). В 1704 году из адъютантов переведен в кавалерию и назначен Капитан-Поручиком в шквардон Шереметева. В 1705 году был «на баталии со шведами под Мур-мызою». В 1706 году участвовал в Астраханском походе Шереметева «против стрельцов и на штурме того города Астрахани»; в том же году, под командою Романа Брюса, был при атаке города Выборга. В 1706 году, рассмотрением Генерал-Фелдмаршала Шереметева произведен в Капитаны. В 1707 году был в походе в Польше. В 1708 году произведен Шереметевым в Майоры. Когда в 1707 году эскадрон Графа Шереметева был преобразован в Архангелогородский драгунский полк, продолжал службу в этом полку и в 1708 же году произведен Князем Меншиковым в Подполковники. В 1708 году в августе, под командою Генералов Ренцеля и Флюка участвовал в сражении под Добрым; в том же году, «под командою Генерала Рена, был во многих партиях в Малороссии и во время приходу Короля Шведского к местечку Веприку»; ранен пулей в ногу в сражении под Веприком. В 1709 году участвовал в Полтавском сражении, а затем, под командою Генерал-Фельдмаршал-Лейтенанта Гольца, в Великой Польше «на баталии при Адалянах против воеводы Киевского». В 1711 и 1712 годах состоял при Польском короле Августе и под командою Князя Г.Ф. Долгорукова был в Великой Польше и Померании, «при атаке Стральзунта … и на баталии против старосты Грудинского и запорожцев изменников». В 1712 году произведен в Полковники в Киевский драгунский полк. «В 1713 году под командою Князя Меншикова, когда шведский Генерал Штенбок маршировал из Померании в Голштинию к городу Тенингу, был во многих партиях с Генералом Боуром, так же и при атаке города Тенинга, того же году … был при атаке шведского города Штетина и в шанцах. В 1715 году был в походе в Польше; в 1716 году с Князем Репниным был в Померании при атаке города Вишмара; того же году под командою Шереметева, с Генералом Боуром, был в походе в Датской земле под городом Копенгагеном и на трактементе с полком». В Польше, Померании и Дании пробыл до 1717 года. В 1724 году, на время коронации Екатерины I, взят в кавалергардию капралом. 1 января 1726 года произведен в Генерал-Майоры и в том же году назначен начальником войск в Воронежской губернии. Указом Верховного Тайного Совета от 10 сентября 1726 года ему предписано было «доставить в Кабинет Ее Величества донесение о расположении полков, о наличных подушных и других сборах, о расходе их, а также и о том, платят ли крестьяне в указанные сроки подушные и 4-х гривенные сборы». С 1727 года по 1731 год служил, по приказанию Императора Петра II, в Низовом корпусе, в крепости Святого креста; указом 4 августа 1730 года назначен состоять при Украинском корпусе. 29 июля 1731 года пожалован орденом Святого Александр Невского. Указом 31 декабря 1731 года «отправлен в Царицынский корпус»» в 1732 году был «при Царицынской линии». 28 июня 1733 года произведен в Генерал-Поручики. Прослужив до этого производства почти 30 лет в кавалерии, принадлежал к числу немногих кавалерийских генералов чисто русского происхождения, имевших за собой такое блестящее боевое прошлое. В 1733–1734 годах, во время войны за Польское наследство, принимал участие в походе и в осаде Данцига, командуя кавалерией действующей армии. В его корпус входило 8 драгунских полков дивизии Генерал-Майоров Урусова и Карла Бирона, казаки и калмыки. Когда в начале марта 1734 года к армии, осаждавшей Данциг и стоявшей около Пруста, прибыл Главнокомандующим Граф Миних, Загряжский «обретался с 8 драгунскими полками и 1050 человек казаками и калмыками, за недостатком провианта и фуража и ради одержания неприятеля, от Пруста от 5 до 7 миль, в Берне, в Мирахове и в Старгардте». Во время «атаки Гданска» ему принадлежала видная роль. В половине марта Миних предписал ему «корпус в 2 тысячи драгун и в 1000 казаков собрав и со всяким поспешанием в Свец идти». Удачно исполнил между 22 и 24 марта поставленные ему задачи: во-первых, он воспрепятствовал шедшим из Польши отрядам неприятеля соединиться с конфедератами Графа Тарло и кастеляном Чирским, Рудзинским, и, во-вторых, «Свец и магазин с провиантом, приуготовленным там от неприятеля, взял». Главнокомандующий, однако, был не совсем доволен Загряжским; до миниха дошли неблагоприятные о нем слухи, и, кроме того, он ставил Загряжскому в вину то, что он не преследовал разбитого у Швеца неприятеля. В реляции от 7 апреля Миних доносил: «Генерал-Лейтенант Загряжский, вместо с оным (воеводой Люблинским) баталии, учинил безответственным образом с ним перемирие и явное имел с оным свидание, и хотя неприятели и говорили, что лучше цыгана, нежели немчина, королем себе желают, то однако ж они вместе пили, и слышно, что сын Загряжского 50 червонных подарку от Тарлы принял; чего ради принужден я был Генерала Лессия вчера поутру еще с 1000 человеками из моего слабого лагеря здешнего к корпусу Загряжского отправить, дабы помянутого Тарла (как с Чирским учинено) побить… Оному Загряжскому надлежало бы всех оных начальников заарестовать. А потом бы на сарынь, по сказке в 8 тысяч человеках состоящую, идти». Миних делал заключение, что Загряжский подлежит военному суду. Однако в тоже самое время Загряжский еще раз выказал свою боевую опытность в кавалерийском деле при Висичине 8 апреля, одержав здесь верх над более чем вдвое сильнейшим неприятелем. «При таком случае господа Генералы, а именно Генерал-Поручик Загряжский, Генерал-Майор Урусов зело храбро поступили, и штаб- и обер-офицеры своей должности не пренебрегли», доносил Генерал Ласси о Висичинском сражении. По мнению военного историка Масловского: «Действия конницы Загряжского и бой под Висичином заслуживают полного внимания, как по оригинальной особенности постановки задач для конницы драгунского типа, так и по исполнению». 19 апреля последовал высочайший указ, в котором говорилось: «Из реляции Вашей с немалым неудовольствием усмотрели, коим образом Генерал-Поручик Загряской без всякого от Вас на то имеющегося позволения дерзнул с неприятелями перемирие учинить и свидание и съезд с ними иметь; и понеже Мы сей его поступок не токмо весьма не апробуем, но и надлежаще исследовать намерены, того ради повелеваем Вам оного Генерал-Поручика ни в какие особливые команды или отправления больше не употреблять, но употреблять его при себе под Гданском в тамошних действиях до другого от Нас о нем определения». Вследствие этого Минихом были предложены Загряжскому вопросные пункты, на которые он дал собственноручные ответы. По каждому пункту он дал вполне удовлетворительные объяснения: с неприятельскими начальниками, Графом Тарло и воеводой Любельским, разговор он имел по возникшему вопросу о размене пленных, но вопроса этого сам решить не мог и перемирия не заключал; кроме того, «с помянутым воеводою видеться для того уповал – не признает ли он Его Королевское Величество польского Августа III за законного своего государя». Не взял он «тех неприятелей в полон» потому, что «они на его пароль чрез ту реку перешли», никаких взяток и подарков от них не получал, подарки же получили некоторые офицеры, ездившие в качестве парламентеров и проводников. Что касается до того, почему он не преследовал неприятеля, Загряжский объяснял это «великим дождем», «утруждением лошадей» и присутствием у него значительного обоза, кроме того, ссылался еще на «инструкцию», данную от Ласси, в которой «накрепко подтверждено, чтоб, не зная о неприятеле, в какой он силе. В азарт себя не отдавать». По-видимому, дело это окончилось ничем, так как позднее Загряжский принимал участие в войне 1735–1739 годов с Турцией и был, по его показанию, «в 1735 году в Крымском походе, при взятии Азова, в 1737 году на Днестре против Турецких и Татарских войск». В мае 1738 года, в составе армии Миниха, перешел Днепр. Это был последний поход, в котором ему пришлось участвовать. Начался он вполне удачно для Загряжского; 11 июля в сражении на речке Кодине, своим успехом Миних был в значительной степени обязан Загряжскому: «он так кстати подоспел на помощь, что неприятель был отбит назад». В начале сентября с Загряжским случилась «оплошность», за которую ему пришлось поплатиться. Манштейн в своих записках писал: «Генерал-Поручик Загряжский приказал для своего корпуса идти на фуражирование под прикрытием одного полковника и майора с 800 человек пехоты и драгун, но как не ожидали никакой для себя опасности, то конвой находился там для одного лишь вида. Фуражиры, оставив проводников своих назади, отважились уйти вперед мили на 2 от лагеря, рассеявшись по полям. Засевшие в засадах татары вдруг на них напали, изрубили от трехсот до четырехсот солдат и погонщиков, взяли по крайней мере такое же число в полон и увели с собою слишком 2 тысячи быков и лошадей, прежде нежели конвой мог им воспротивиться». Начальников постигло строгое наказание: Полковник Тютчев, командовавший конвоем, расстрелян (по некоторым сведениям только приговорен к расстрелу, но не расстрелян), Бригадир Князь Кантакузен разжалован в рядовые «за отлучение» от команды, сам Загряжский, «пославший фуражиров при весьма недостаточном прикрытии, в противность данному от Фельдмаршала повелению, и не учинивший надлежащего от себя предписания полковнику, был разжалован в простые драгуны. Генерал-поручик и бригадир принуждены были всю следующую кампанию прослужить рядовыми». То же писал об этом происшествии и австрийский Капитан Парадис, прибавлявший от себя: «Генерал Загряжский на несколько дней был под арестом, для чего не сделал лучшего распоряжения». 4 октября, характеризуя своих генералов, Миних доносил Императрице: «Генерал Загряжский под военными судом и неспособен». 19 марта 1739 года состоялось Высочайшее повеление: «Генерал-Лейтенанта (Загряжского), по содержанному над ним и некоторыми штаб-офицерами генеральному кригс-рехту за изобретенные вины написать до выслуги в рядовые». Но уже 14 февраля 1740 года Высочайшим указом повелено было «всех тех, которые во время прошедшей войны за неисправление должностей своих военным судом осуждены и чинов лишены, Всемилостивейше простить, с возвращением им прежних чинов и отставлением их от военной службы». 20 марта 1740 года, по ордеру Генерал-Фельдмаршала Графа Миниха, Загряжскому предписано было из армии явиться в Санкт-Петербург, в Государственную. Военную Коллегию, «для подлинной отставки» и определения к статским делам. Тяжкое наказание и удаление из военной службы, которой он посвятил всю свою жизнь, должны были сильно подействовать на 64-летнего старика, заслуженного генерала. В мае 1740 года он подал прошение, которым просил: «За мою многолетнюю службу, за ранами и за слабостью, и от статской службы отставить, ибо я, за ранами и за слабостью, штатской службы понесть не могу». 27 мая указом Сената «для излечения его болезни отпущен в дом на 2 года», но уже раньше истечения этого срока, 5 июня 1741 года, он был назначен в Казань губернатором. Из времени губернаторства в Казани известен один случай, характеризующий его, как человека. 3 октября 1745 года в Сенате рассматривалось донесение Казанского полицеймейстера, артиллерии Полполковника Маматова, в котором он жаловался на губернатора и писал: «Во время пожарного случая, приехав со псовой охоты, при окончании того пожару, он (Загряжский) наезжал на него, Маматова, на лошади пред всем народом, бил прутом по голове и бранил шельмою и называл канальею и пьяницею». В свою очередь, Загряжский обвинял полицеймейстера «в слабых по должности поступках». Сенат предписал находившемуся в Казанской губернии для ревизии мужского полу душ Бригадиру Бардекевичу устранить временно полицеймейстера Маматова от должности и исследовать «оного Загряжского с Подполковником Маматовым о ссорах и непорядочных поступках». Исход дела неизвестен, но есть косвенные данные, что следствие Бардекевича было неблагоприятно для Загряжского. На это есть указания в следственном деле о самом Бардекевиче. Во всяком случае, когда началось в 1748 году это последнее дело по доносу Казанской губернской канцелярии на Бардекевича в том. Что он подговаривает казанских жителей к жалобам на чинов этой канцелярии и в беззаконных его поступках по должности, то Загряжский уже не был Казанским губернатором. 21 февраля 1753 года он был уволен совсем от службы, с производством в Генерал-Аншефы. В 1721 году показал за собой 130 дворов крестьян в разных уездах, а в 1740 году у него было собственных и «жениных приданных» 2215 душ в губерниях: Московской, Нижегородской, Казанской, Воронежской, Смоленской, Новгородской и Архангелогородской. В 1736–1737 годах получил участок земли в Санкт-Петербурге на месте современного дома № 23 по Большой Морской улице, на углу Гороховой улицы) и построил довольно большой дом, рисунок которого на рубеже 1730–1740-х годов хранится в музее в Стокгольме, в так называемой коллекции Берхгольца. Представлял собой каменный дом в один апартамент (этаж) «на высоких подвалах» в 11 окон по фасаду по Большой Морской и 2-мя фронтонами по краям дома и воротами вправа; по Средней прешпективе (нынешняя Гороховая улица) были одноэтажные службы на 30 саженей; дом этот сохранился до наших дней в надстроенном виде. После его смерти дом этот достался его сыновьям Николаю и Александру, которые в 1761 году его продали. С конца 1720-х годов владелец имеия Кареан Тамбовской губернии на берегу рек Кареан и Цны; в 1743 году заложил в Кареане церковь во имя Святителя Николая Чудотворца с 3-мя престолами, так как главный престол был освящен в честь праздника Знамений Божией Матери, то церковь стали именовать Знаменской, а село – Знаменкой; по имени владельца его именовали также Загрядчино (Загряжское); в 1750-х годах в селе было 466 дворов с 1445 душами мужского и 1500 душами женского пола. После отставки Загряжский жил в селе Болятине Арзамасского уезда и в Москве, где у него был собственный двор в Земляном городе, близ Серпуховских ворот. Жена: Анастасия Борисовна урожденная Княжна Барятинская, родилась в 1699 году, скончалась в 1751 году.